Люди тумана - Страница 57

После ухода короля несчастные искатели приключений решили на всякий случай поделить между собою яд, который носила в волосах Хуанна. Все взяли, только карлик отказался.

– Сбереги это для себя, баас, – сказал он. – Как бы ни умирать, но только не так. Я не люблю этих средств, от которых люди корчатся и делаются зелеными. Нет, нет. Лучше встретиться с челюстями Змея.

Тогда Леонард взял и этот кусочек себе.

XXIX. Испытание богов

Едва Хуанна успела спрятать остатки своего смертоносного средства, как в комнату вошел Нам. После обычных приветствий, которые на этот раз были еще многочисленнее, чем обычно, он вкрадчиво заметил, что луна взошла на ясном небе.

– Это значит, что нам пора отправляться! – угрюмо сказал Леонард.

Хуанна надела свое подобие монашеского платья, а Оттер красную бахрому и шапку из козьего меха, и они вышли из дворца, у ворот которого встретили Олфана и воинов, а также множество жрецов, которые должны были идти впереди и сзади них. Заняв свои места, все двинулись с большой торжественностью к храму, куда вошли уже через другие двери. На этот раз Хуанна и Оттер должны были занять места на удаленной от идола части платформы вблизи бассейна. На этой же платформе было поставлено полукругом еще около тридцати сидений, предназначенных, очевидно, для старейшин.

Когда Хуанна и Оттер сели, а Леонард и Франсиско поместились сзади них, Нам выступил вперед и обратился со следующей речью к Совету старейшин и народу:

– Старейшины народа тумана! Я передал ваши желания священным богам, удостоившим недавно облечься в человеческую плоть и посетить свой народ; милостивые боги согласились явиться сюда, чтобы поговорить с ними о беде, угрожающей стране. Вот они лицом к лицу с вами и со всем большим собранием своих детей. Будьте любезны поэтому сообщить богам, что вы хотите от них, чтобы они могли ответить нам своими собственными устами или через меня, их слугу.

Нам замолчал и после паузы, во время которой народ сердито роптал, поднялся один из старейшин, произнесший следующее:

– Мы хотели узнать у вас, о, Ака и о, Джаль, почему лето покинуло эту страну. Теперь нам предстоит очень печальное будущее, так как вместе с зимним снегом к нам придет голод. Ты, о, Ака и ты, о, Джаль, изменили нашу религию, запретив жертвы, предназначенные для весеннего праздника, и с тех пор весна не наступила. Мы спрашиваем у вас об этом потому, что народ, посоветовавшись, просил сообщить вам нашими устами, что он не хочет иметь богов, убивающих весну. Скажите, о боги, и ты, Нам, говори также, чтобы мы могли узнать причину этих бед; а у тебя, Нам, мы хотим узнать, как ты провозгласил таких богов, чье дыхание убивает солнечный свет?

– Вы спрашиваете меня, о народ тумана, – отвечала Хуанна, – почему зима мешает пробуждению весны, и я отвечу вам на это в немногих словах. Это случилось из-за вашего непослушания и жестокости ваших сердец, о мятежные дети. Разве вы не принесли в жертву кровь людей вопреки нашему запрещению? Разве наши слуги не были тайно похищены и преданы смерти для удовлетворения вашей страсти к убийству?

Тогда старейшина, говоривший раньше, снова поднялся со своего места и проговорил:

– Мы слышали твои слова, о Ака, и они очень неутешительны, так как жертвоприношения в обычаях страны, и до сих пор от этого не происходило с нами ничего дурного. Если же здесь было оскорбление вам, то в нем виноваты жрецы, а не народ. В их руках находится вся власть. Что касается ваших слуг, то мы не знаем ничего о них и постигшей их судьбе. Теперь, Нам, отвечай на обвинение богов и вопросы народа, так как ты глава жрецов и провозгласил этих богов за истинных, поставив их управлять нами.

Нам выступил вперед, чувствуя себя довольно тревожно, так как хорошо знал, что его обвинители не будут церемонится с ним и что его жизнь или, по крайней мере, власть висит на волоске.

– Дети тумана, – начал он, – ваши слова остры, но я не жалуюсь на это, так как вы узнаете, что моя ошибка была весьма важна. Совершенно верно, что я начальник слуг богов, равно как слуга народа; по-видимому, оказывается, что я обманул как богов, так и народ, хотя и против моей воли. Слушайте; вы знаете, как явились к нам воплощенные боги, как мы приняли их теперь. После долгих наблюдений, к крайнему моему стыду, – увы! – я убедился, что они не истинные боги, а негодные обманщики, вздумавшие занять место богов.

Он остановился, и рев ярости и удивления пронесся над амфитеатром.

– Вот наконец развязка! – шепнул Леонард на ухо Хуанне.

– Да, развязка, – отвечала она, – но я ожидала ее, а потому смело встретим приговор судьбы.

Когда шум утих, оратор из старейшин снова заговорил, обращаясь к Наму: – Это очень важные слова, Нам, и если только ты докажешь правдивость их, мы можем поверить, что бывают настолько преступные люди, что осмелились назвать себя богами. Но, быть может, Нам, тебе хотелось бы устранить тех богов, которые угрожали тебе смертью.

– Я был бы слишком смел, если бы решил бросить страшное обвинение этим чужестранцам, не имея на то достаточного основания! Слушайте, вот правда о тех, кого мы почитали как богов. Имя прекрасной женщины – Небесная Пастушка, как она сама нам говорила; она жена белого человека по имени Избавитель, а карлик – «живущий в водах» – их слуга, вместе с другим белым человеком и прочими. Живя в дальней стране, эти люди и женщина случайно узнали историю нашего народа, – как, я вам скажу сейчас, – узнали, что мы находим на земле известные красные и голубые камни, которыми пользуемся для наших религиозных церемоний. Среди белых людей эти камни имеют чрезвычайно высокую цену. Будучи искателями приключений, жаждущими богатства, они решились украсть их. С этой целью Пастушка изучила наш язык и способ разыграть роль Аки, а собака-карлик осмелился принять священное имя Джаля. Я буду краток: они совершили свое путешествие, а остальное вы знаете. Но ни одного из камней, которых желали, они не получили, так как тот камень, который носит на лбу Пастушка, был принесен ею самою.